Мы еще даже не знаем, что это такое

НАШЕ ИНТЕРВЬЮ С КУРАТОРОМ ФОРУМА АКТУАЛЬНОГО ИСКУССТВА ARTMUSEUM PROJECT НАТАЛЬЕЙ ЮДИНОЙ

Накануне открытия небывалой для Томска выставки Contemporary art project беседуем с человеком, без которого она не состоялась бы. С куратором и участником проекта — молодой contemporary artist Наташей Юдиной.

Как участник Contemporary art project Наташа Юдина создала комнату в горох с прилагающейся мебелью в горох, картиной в горох и даже телевизором в горох, по которому транслируется в режиме нон-стоп фильм... тоже в горох.

Сейчас на вас шарфик в горох, на ваших часах изображено сердце в горох и серьги с кольцом у вас тоже с горохом, ой, с жемчугом, ну, очень похожем на горох... Откуда такая любовь к гороху?

— (улыбается) Вы не поверите, но у меня до сих пор нет платья в горох, хотя я его с удовольствием приобрела бы! Просто не встретила подходящего! Что касается комнаты... Инсталляция «Комната в горох» — ирония на такую популярную сегодня тему евроремонта, дизайна и благоустройства. Здесь автор выступает в роли «сумасшедшего» декоратора, который, увлеченный своей идеей «фикс» — орнамента в горошек — декорирует все, что попадается под руку: и стены, и потолок, и картину, создавая абсурдный дизайн.

Абсурдный, но какой привлекательный! Наташа, расскажите, как Contemporary art project стал возможен в Томске?

— О, это забавная история (улыбается). Я увидела в новостях выступление Андрея Александровича Кузичкина, который сообщил о намерении открыть в Томске филиал Центра современного искусства. Я почувствовала, что дело «пахнет» знатной вакансией, поскольку на сегодняшний момент активных contemporary единиц, кроме себя, не обнаружила. Не долго думая, я сочинила заявление в свободной форме с предложением рассмотреть мою кандидатуру в качестве куратора предстоящих contemporary art проектов и направилась на прием в департамент по культуре. После этой встречи в департаменте начались странные собрания, на которых никто не понимал, что происходит, но все о чем-то говорили. Собрания напоминали безумное чаепитие у мартовского зайца из «Алисы в стране чудес» Льюиса Кэрролла. Там я и познакомилась с Ириной Ярославцевой (директором Томского областного художественного музея. — Прим. «СК»). Ей достаточно было взглянуть на меня, и в этом взгляде, полном невероятной энергии и огня, я почувствовала какой-то судьбоносный момент! Рискну, сравнить этот взгляд с взглядом хищника, который почуял добычу... Так, постепенно, идея о проекте, связанном с современным искусством, начала развиваться. Оказалось, что Ярославцева — смелый реформатор, я бы даже назвала ее томским Петром Первым (улыбается). И моя роль в Contemporary art project, по сути, заключалась в том... Вот, знаете, есть бомба, а есть детонатор, без которого механизм не сработал бы. Я постоянно подогревала интерес к нашему проекту...

Наташа, давайте поговорим о вас. Вы окончили курсы при Институте современного искусства Иосифа Бакштейна в Москве. Чему там учат?

— На самом деле, лекции были довольно скучны, преподаватели тоже, и самое главное, что там было — это общение. Поэтому ценным стали не столько курсы, сколько эта возможность жить в столице и вариться в этом... котле современного искусства. Я все видела собственными глазами. Причем видела все изнутри. В Томске ничего подобного нет и вряд ли будет...

Я в свою очередь смею предположить, что вряд ли на этих курсах преподавали горохо- ли бегемотопись (в этом «жанре» работает другой contemporary artist Ростан Тавасиев, его произведения также были представлены на выставке. — Прим. «СК» для читателей), откуда берутся такие идеи в головах современных художников?

— Горох мне передался на генетическом уровне! (смеемся) Моей маме очень нравился этот принт, и, не исключаю, что бабушке тоже. Так что здесь мне не пришлось ничего придумывать — озарило, и все (улыбается). Существует мнение, что современный художник должен абстрагироваться от личных переживаний. Считаю это мнение глупым, поскольку бессознательно мы выбираем тот или иной цвет, бессознательно используем то или иное средство передачи, бессознательно выбираем тот или иной материал для работы, руководствуясь глубоко личными переживаниями. Я имею в виду вот что: выбирая, например, металлические прутья, художник испытывает личное любопытство и симпатию к данному материалу. Возможно, даже любовь и стремление стать данным материалом в попытке спрятать свою ранимую душу и детские переживания...

Один из уже довольно известных молодых томских художников рассказывал о процессе создания картины так: «Я беру лист, кисть, веду ей по бумаге, и что-то само собой начинает вырисовываться. Я не принтер, я «не распечатываю» то, что уже нарисовал в мыслях». У вас получается наоборот?

— Да, у каждого художника же свой секрет создания произведений. Дело в том, что художник Наташа Юдина по природе тугодум и очень долго представляет свое произведение или проект, долго анализирует, долго подбирает материалы, но быстро делает. Я бы даже добавила, что художник Наташа Юдина стремится к безупречному и виртуозному созданию произведения, так, чтобы ни один мазок на холсте не был лишним, ни один вопрос к произведению не остался бы без ответа.

Расскажите, откуда берутся деньги у современного художника?

— Русский художник как был беден, таким и остается. К сожалению, это так. Русский художник вынужден всю жизнь работать и отдача может быть настолько ничтожной... Только единицам везет. Да, я думаю, здесь уместно именно слово удача. В нужное время оказаться в нужном месте.

Так как этот талант обратить в деньги?

— Есть одна формула взаимодействия: взаимодействие тугого кошелька и божьей искры.

Не должно же так быть, чтобы художник занимался продажами?

— Да, для этого существует идеальная модель отношений художника и галереи. Хорошей галереи, которая будет заниматься материальной стороной твоих проектов и продавать твои произведения за 40 000 евро.

Как обстоят дела с авторскими правами на такие... методы... ну, на ту же самую горохо- и бегемотопись?

— Сегодня повторов в искусстве очень много, так что сложно будет разобраться, кто первый. И это, на самом деле, не страшно. Все техники придуманы, все методы использованы, можно только пользоваться языком наших предшественников. Я не думаю, что Ростан Тавасиев размышлял над тем, чтобы запатентовать свое изобретение.

Расскажите, как вообще Томск — на уровне тех лиц, которые участвует в подготовке выставки, но не принимают решения, а занимаются их реализацией — принял проект?

— Томск содрогается. Залы музея содрогаются. Работники музея содрогаются. Реформы всегда мало кому нравились, мало, кто принимал их с радостью и воодушевлением, ну, а что делать? Это, в какой-то степени, авантюра. Есть, кстати, такой рассказ Салтыкова-Щедрина про премудрого пискаря, так вот это — абсолютно идентичная ситуация... Я имею ввиду нежелание знать, что происходит в мире, за пределами твоего дома...

P.S. В Томске, кстати, уже есть реальная комната в горох руки Наташи Юдиной. Точнее не комната — целый салон. Салон красоты. Наверное, получилось стильно. И... мило!

Все фотографии из архива героини