Рада Анчевская

С самого основания и по сей день «Рада и Терновник» является культовой группой. Слушать ее нужно не в записи, а вживую — слишком многое зависит от энергетики. Говорят даже, что на концерте можно совершить путешествие в другую реальность. Причем проводником является исключительно музыка. Что это — мистика или профессионализм? И, главное, какие цели преследует коллектив? Об этом мы поговорили с его лидером Радиславой Анчевской.

Вопросы: Ирина Пивень

Фото: Яка Мачлева

Рада, скажите честно, вы обладаете сверхъестественными, мистическими силами?

— Я не могу отвечать на этот вопрос. Знаете, все то, чем мы обладаем, когда речь идет о необычных возможностях, нам не принадлежит раз и навсегда. Все это нам дали подержать. При небрежном обращении могут также легко отобрать... Поэтому стараюсь не болтать лишнего и другим не советую.

В одном из интервью вы сказали: «Музыка абсолютно достаточный и наиболее свободный путь для того, чтобы путешествовать по любым мирам с открытым сердцем и свободным разумом». Расскажите о ваших личных путешествиях - неземных и земных.

— Музыка помогает отойти от мира обыденного. Нет, в обыденном мире много прекрасного, но человек существо межмирное. Он принадлежит и миру земному и небесному одновременно. Поэтому, когда мы отходим от мира земного, получаются сумасшедшие, когда от небесного — получаются люди приземленные, скучные и без совести. Совесть — это же тоже небесное. Если ты точно знаешь, что тебя не схватят за руку, но все равно не можешь украсть — что это? Это подчинение законам неземным. В этом смысле каждый человек всегда между мирами. Я вижу очень яркие сны, в них необычные существа, в них меня учат летать и показывают другие миры, но это все очень спокойно. Я вижу такие сны так, как другие люди видят во сне своих бабушек. Как часть своей жизни.

Какова, на ваш взгляд, задача музыки сегодня и всегда?

— Открывать сердце! Не ум, не логику, а именно сердце! Музыка напрямую обращается к ощущениям, чувствам, минуя разум. Мы можем понять, о чем песня, даже не зная текста — просто ощутив интонацию, энергию, заложенную в музыке. Это я полностью испытала на наших концертах в Париже, Хельсинки, Берлине... Подавляющее большинство слушателей не знали русского языка, на котором пелась вся программа, но нас не отпускали со сцены! Потом я спрашивала у слушателей: «Что же вы поняли?» А мне отвечали, что поняли все, что достаточно музыки, достаточно энергии.

"В этом году нашей группе исполняется 20 лет. Я люблю не останавливаться на найденном звуке, и очень ценю, что музыканты, играющие и игравшие вместе со мной, любят искать, любят выискивать нестандартные решения для каждой песни, ожидая каждого альбома. Наши альбомы приводят журналистов в ужас — нельзя найти стандартные стилевые объяснения — то ли дарк-фолк, то ли джаз-рок, а то и трип-хоп, а то и хард-рок... Для каждого альбома мы ищем свой звук, а для журналистов музыкальных — это же каждый раз новый термин надо придумывать для группы! А мы просто играем в том стиле, который мы основали — в стиле «Рада и Терновник». Я люблю и уважаю наших музыкантов за эту непривязанность к стилям, оценкам и прочее. Мы играем музыку — это главное! А уж как ее кто назовет потом — так ли это важно?"

Какую задачу — относительно творчества, влияния на слушателя — вы ставите конкретно перед собой и своим коллективом?

— Всегда одну и ту же! Вся музыка уже есть в пространстве, настоящая музыка, а не придуманная, сконструированная. Эту музыку надо выудить, выловить из пространства и максимально точно передать голосом и инструментами. Должен быть профессионализм, эмоциональность и особая тонкость чувств. Только так можно попытаться перенести слушателей в то измерение, где сливаются воедино прошлое и настоящее, где разные эпохи, разные мифы объединены прапамятью человека. В начальную точку. У Борхеса есть рассказ «Алеф» о точке, где сливается все воедино. В идеале, музыка должна исходить из этой точки Алеф и открывать это пространство для слушателя.

Вы могли развиваться в любом музыкальном направлении, но выбрали фолк, почему?

— Я — Весы по зодиаку. Для меня важнейшим понятием является гармония. Наиболее гармонично для меня писать песни, которые подсказывает мне та земля, на которой я живу. Я живу в России, на русской земле. Когда отъезжаешь от Москвы, хотя бы на сто километров, сразу понимаешь, что Москва — это отдельная страна, а вокруг — Россия. У меня не московские песни. Мне даже не верят часто, что я из Москвы, говорят, что я из Сибири или с Поволжья, но никак не могут поверить, что из Москвы. Я родилась на Волге — в Нижнем Новгороде, но мама вернулась в Москву, к своим родителям, через несколько лет после моего рождения, так что я помню Волгу, но не более того...

Вы исполняете исключительно свои песни, как происходит их рождение?

— Ко мне обычно приходит песня целиком — и текст и мелодия. Текст я не меняю специально, но если во время репетиций, концертов, я замечаю, что какое-то слово я начала петь по-другому — заменила слово или пару слов, то текст меняется — то есть, правка текста происходит спонтанно. Мне очень важно, чтобы песня пелась монолитно, распевом. Поэтому я не пишу песни с припевами — мне кажется, что это не очень естественно. Многие строчки приходят случайно — едешь в метро, и в голове начинает звучать несколько строчек — надо их тогда скорее записать. А потом дома, в тишине начинаю их вспоминать, и очень тихо они начинают уже звучать вместе с мелодией. И главное и самое сложное — не спугнуть и не торопить этот процесс. Это все очень хрупко.

Большая часть ваших песен о том, что не зависит от времени — о вечности, почему?

— Потому что о преходящем поют, пишут и говорят абсолютно все! А я ж говорила, что я люблю гармонию. В мире не хватает песен о вечном, почти исчезла философская лирика, уходят фильмы, не комедии и не экшн, приходится заполнять эту зияющую брешь своим голосом и своими стихами. Опять же, если послушать народные русские песни, свадебные, например, то выяснится, что о вполне конкретных вещах наши предки говорили так, что песни-то получались о вечном... Они не пели о том, как грустно будет конкретной Маше в чужой деревне — они пели о дубровушке, которую сгибает темный ветер. Они не пели о том, что Маша покидает родной дом — они пели о птице, покидающей гнездо. Но всем было понятно, что олицетворяют эти образы. Вот и мои песни — они о жизни, о любви, но нет такой конкретной привязки к времени и пространству. Я как-то написала песню «Чуяла птица» по мотивам свадебных песен, да, эта песня о птице, но еще и о девушке, уходящей из родного дома.

А уж отношения — разные! Через коллектив прошло около двадцати музыкантов — в разных программах, на разных альбомах. Со всеми я дружу, часто через несколько лет музыканты возвращаются и играют уже в другой программе, начиная с акустической программы, переходят в хард-роковую. Сейчас мы играем несколько программ — электроакустику: с акустическими гитарами, некоторыми песнями с электроникой, иногда сотрудничаем с виолончелисткой Таей Быковой, иногда с перкуссионистом Джоном Кукарямбой, иногда с саксофонистом Сергеем Летовым. С электроакустикой мы часто выступаем на открытии выставок, на фолк-фестивалях. И играем хард-роковую громкую программу, с которой выступаем на крупных фестивалях и играем сольные концерты на больших площадках. Играем много, репетируем тоже много, так что, все время все друг у друга на виду. Отношения радостные!

Играя некоммерческую музыку, вы выпустили больше 15 альбомов и готовите новую пластинку, у вас плотный гастрольный график по России, даете концерты заграницей, как вам это удается?

— У нашей музыки есть своя аудитория — это люди думающие, чаще уже взрослые, ценящие и любящие нестандартное и немассовое искусство. Да, людей, желающих находить свою музыку, значительно меньше, чем тех, кто покорно пережевывает все, чем кормят население форматные радиостанции. Но неужели вы думаете, что таких людей нет? К счастью, в России были, есть и будут люди, желающие думать своей головой. Они-то и ходят на наши концерты. Для них и играем!

А каковы ваши «обязанности» относительно группы?

— Я приношу песни, а уж музыканты решают, что им интересно играть. Иногда песен, которые мои музыканты не приняли накапливается достаточно — тогда я пишу сайд-проекты. Так я выпустила альбом с известным композитором, акустическим гитаристом, мультиинструменталистом Александром Марченко («Колыбельная для Кошки». — Прим. «СК»). Я последние годы работаю как директор группы. Мне помогают наши представители в городах России, но основная работа по организации концертов — на мне. К сожалению, мы не можем пока найти достаточно ответственного директора группы.

Рада, вы очень много работаете, откуда столько энергии?

— Мне очень интересно и любопытно играть концерты, писать альбомы, а любопытство — это же огромная движущая сила! Люди, которым нравится наша музыка, пишут мне письма со всего мира — от Аргентины и Мексики до Владивостока — с невероятно сильными и красивыми словами — это очень много дает сил. Я занимаюсь йогой — это к вопросу о физической форме. И каждое утро благодарю этот мир и это небо.